Есть такие люди, которым и в 90 лет интересна жизнь. Один известный художник в этом возрасте копировал гравюру Джотто (не самое веселое занятие!), и когда его спросили, зачем он, достигший мастерства и признания, это делает, он ответил: «Чтобы учиться». Именно о таком не теряющем интереса к жизни человеке мне и хотелось бы рассказать – о художнике Викторе Васильевиче Кириченко, моем первом учителе живописи.

Сама я начала рисовать поздно – лет в 25. Записалась в вечернюю художественную школу № 2. Там учились люди разных возрастов и профессий. Непросто было после работы заставить себя ехать в школу. Но зато после занятий я возвращалась домой без тени усталости. Мы, ученики Виктора Васильевича, были благодарны ему не только как художнику, но и как талантливому педагогу. Несмотря на свой немолодой возраст, он заряжал нас своим энтузиазмом, юмором, любовью к искусству, к природе. Мы готовы были слушать одно и то же тысячу раз, потому что говорил он неравнодушно. А его любимые высказывания, которыми он нас подбадривал, помогают мне и сейчас в повседневной жизни.

Сам Кириченко родом из Ставропольского края. Детство его совпало с нелегкими военными годами. Учителей рисования у них в селе не было. Но как-то заехал самодеятельный художник. С его приезда и зажегся огонек тяги к искусству в сердце маленького Вити. Позже случайно увидел в каталоге «Ростовпосылторга» масляные краски. Как раз летом на каникулах заработал как помощник комбайнера 1000 рублей, отдал маме, выпросив часть из них на свою мечту. И понеслось...

Мама дала кусок ненужной ткани. Виктор натянул ее на подрамник и начал писать. Но краска пропитала ткань и потекла с обратной стороны. Догадался, что «холст» надо грунтовать, и сам сообразил, что это можно сделать мукой с водой и олифой. «Единственным учителем были репродукции известных мастеров – копировал Шишкина, Крамского, Перова. Рисовал и с натуры», – рассказывает Кириченко. В школе на уроках старался сразу усваивать материал, чтобы не тратить время на выполнение домашних заданий и все свободное время рисовать. Рисовал и по ночам, а в 7 утра – в школу. Я видела его работы тex лет – трудно поверить, что они выполнены школьником.

После школы поехал поступать в Ленинградское художественное училище. Жить было негде – ночевать приходилось на вокзале. В училище, посмотрев на его работы, сказали: «Глаз есть. Но с жильем в Ленинграде сложно. Вам бы поближе к дому – в ростовское училище».

«И я поехал в Ростов, – рассказывает Виктор Васильевич. – А у самого такой стресс, что не ем, не двигаюсь, полный упадок. Приехал, нашел это училище, иду вдоль него, смотрю на окна, а в каждом окне – портреты членов ЦК. У меня сразу всю охоту отбило в этом училище учиться, раз символы искусства у них такие. Разворачиваюсь – и обратно в Ленинград. Снимал комнату в мезонине жилого дома… На этот раз документы взяли. Экзамены сдавал с высокой температурой – подхватил простуду.

Вначале в училище я отставал: все были после художественных школ, а я – самоучка. Почти каждый день ходил в какой-нибудь музей, подолгу стоял и изучал работы мастеров. Приходил домой и по памяти копировал, что запомнил. А некоторые коренные ленинградцы, которые со мной учились, ни разу не были в Эрмитаже или Русском музее. Постепенно я стал обгонять их, изобретать свои методики рисования.

На втором курсе снимал с другом квартиру у одного столяра, который уехал работать в Магадан. Нашел у него дома столярные инструменты и помогал в училище налаживать где что нужно. Завхоз узнала, что есть такие "золотые руки", и везде брала меня с собой. А за помощь выдавала в два раза больше подрамников, красок, холстов, чем другим. В итоге вместо одной композиции я рисовал двадцать, вместо двух натюрмортов – в пять раз больше. Все деньги тратил на художественные материалы. Даже голодал…»

В училище Виктор познакомился со своей будущей женой – Натальей Константиновной Яблочкиной. Она – не только поддержка, опора Виктора Васильевича, но и сама прекрасная акварелистка.

Когда чета Кириченко приехала в Уфу, Виктора сразу назначили на должность директора пока не существующей художественной школы № 2. Ему тогда было всего 25 лет. Здание, отведенное под будущую школу, было старинным, запущенным – ни окон ни дверей. И пришлось ему все это разруливать, искать средства. Виктор Васильевич с гордостью перечисляет своих первых учеников, ставших теперь известными: Рашит Хабиров, Раис Ибрагимов, Евгений Винокуров, Александр Дворник…

У меня иногда складывается впечатление, что практически все художники не замыкаются в рамках только своей профессии, – создатель одарил их многими способностями. Идеальный пример – Леонардо да Винчи. Виктор Васильевич тоже не исключение. Несмотря на немолодые годы, все ему интересно, все у него получается.

Можно много рассказывать об этом многогранном человеке, но больше всего мне нравится в нем простота в общении и способность ненавязчиво делиться добром. Он сохранил в своей душе детскую наивность. Не случайно наш великий земляк, известный художник Бурзянцев в книге отзывов на одной из выставок написал: «Дорогой Виктор! Вы вернули меня в детство, к искренности и непосредственности». А заслуженный художник БАССР В. Позднов не случайно написал: «Виктор Васильевич! Спасибо за любовь к жизни, за любовь к живописи, за смелый оптимизм».

Умом невозможно объяснить такие понятия, как «любовь», «вечность», «счастье». Их можно только почувствовать. Сердце всегда открыто для нового, оно все чувствует как часть самого себя, оно и в 90 лет способно учиться, двигаться дальше, не застаиваться. Именно сердце – источник любви к природе, к окружающему, к искусству, и именно в нем загорается огонь вдохновения…

02.12.2009

Дина ШАРИПОВА

http://www.istoki-rb.ru/archive.php?article=190 (с)